Солнечный удар
рассказ
читает читает В.Зозулин
Бунинскую концепцию любви раскрывает и рассказ "Солнечный удар", написанный в Приморских Альпах в 1925 году.
Это произведение, на мой взгляд, типично для Бунина. Во-первых, оно построено так же, как и многие другие рассказы, и рисует переживания героя, в жизни которого встретилось большое чувство.
Итак, рассказ начинается встречей на теплоходе двух людей: мужчины и женщины. Между ними возникает взаимное влечение, и они решаются на мгновенную любовную связь. Проснувшись утром, они ведут себя так, как будто ничего не произошло, и вскоре "она" уезжает, оставив "его" одного. Они знают, что уже никогда не увидятся, не придают никакого значения встрече, но... что-то странное начинает происходить с героем... В финале поручик опять оказывается в той же самой обстановке: он вновь плывет на корабле, но "чувствует себя постаревшим на десять лет". Эмоционально рассказ действует на читателя поразительно. Но не потому, что мы сочувствуем герою, а потому, что герой заставил нас задуматься над смыслом бытия. Почему герои остаются несчастливыми? Почему Бунин не дает им права обрести счастье? Почему, пережив такие прекрасные мгновения, они расстаются?
Рассказ назван "Солнечный удар". Что же это название может означать? Создается ощущение чего-то мгновенного, внезапно поражающего, а здесь - и влекущего за собой опустошение души, страдание, несчастье. Это особенно отчетливо чувствуется, если сопоставить начало и конец рассказа.
Целый ряд деталей рассказа, а также сцена встречи поручика с извозчиком помогают нам понять авторский замысел. Самое главное, что мы открываем для себя, прочитав рассказ "Солнечный удар", - у любви, которую описывает в своих произведениях Бунин, отсутствует будущее. Его герои никогда не смогут обрести счастья, они обречены страдать. "Солнечный удар" еще раз раскрывает бунинскую концепцию любви: "Полюбив, мы умираем...".
Иван Алексеевич Бунин
Русский писатель: прозаик, поэт, публицист. Иван Алексеевич Бунин родился 22 октября (по старому стилю - 10 октября) 1870 года в Воронеже, в семье обедневшего дворянина, принадлежавшего к старинному дворянскому роду.
Литературная известность к Ивану Бунину пришла в 1900 году после выхода в свет рассказа "Антоновские яблоки". В 1901 году в издательстве символистов "Скорпион" вышел сборник стихотворений "Листопад". За этот сборник и за перевод поэмы американского поэта-романтика Г. Лонгфелло "Песнь о Гайавате" (1898 год, в некоторых источниках указан 1896) Российской Академией наук Ивану Алексеевичу Бунину была присуждена Пушкинская премия. В 1902 году в издательстве "Знание" вышел первый том сочинений И.А. Бунина. В 1905 году Бунин, живший в гостинице "Националь", стал свидетелем Декабрьского вооруженного восстания.
Последние годы писателя прошли в нищете. Умер Иван Алексеевич Бунин в Париже. В ночь с 7 на 8 ноября 1953 года, через два часа после полуночи его не стало: он умер тихо и спокойно, во сне. На его постели лежал роман Л.Н. Толстого "Воскресение". Похоронен Иван Алексеевич Бунин на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, под Парижем.
В 1927-1942 годы другом семьи Буниных была Галина Николаевна Кузнецова, ставшая глубокой поздней привязанностью Ивана Алексеевича и написавшая ряд мемуарных произведений ("Грасский дневник", статья "Памяти Бунина"). В СССР первое собрание сочинений И.А. Бунина вышло только после его смерти - в 1956 году (пять томов в Библиотеке "Огонек").
Русская литература всегда отличалась необыкновенной целомудренностью. Любовь в представлении русского человека и русского писателя - чувство в первую очередь духовное. Притяжение душ, взаимопонимание, духовная общность, сходство интересов всегда были важнее, чем тяготение тел, стремление к физической близости. Последнее в согласии с христианскими догмами даже осуждалось. Над Анной Карениной Л. Толстой вершит строгий суд, что бы там ни говорили различные критики. В традициях русской литературы было и изображение женщин легкого поведения (вспомним Сонечку Мармеладову) как чистых и непорочных созданий, чья душа никак не затронута “издержками профессии”. И уж никоим образом не могла приветствоваться и не оправдывалась кратковременная связь, спонтанное сближение, плотский порыв мужчины и женщины друг к другу. Женщина, вступившая на этот путь, воспринималась как существо или легкомысленное, или отчаявшееся. Для того чтобы оправдать Катерину Кабанову в ее поступках и увидеть в ее измене мужу порыв к свободе и протест против гнета вообще, Н.А. Добролюбову в статье “Луч света в темном царстве” пришлось привлечь всю систему общественных отношений России! И конечно, никогда такие отношения не назывались любовью. Страсть, влечение в лучшем случае. Ho не любовь.
Бунин принципиально переосмысливает эту “схему”. Для него чувство, внезапно возникающее между случайными попутчиками на пароходе, оказывается столь же бесценным, как и любовь. Причем именно любовь и есть это пьянящее, самозабвенное, внезапно возникающее чувство, вызывающее ассоциацию с солнечным ударом. Он убежден в этом. «Скоро выйдет, - писал он своему знакомому, - рассказ “Солнечный удар”, где я опять, как в романе “Митина любовь”, в “Деле корнета Елагина”, в “Иде”, - говорю о любви".
Трактовка Буниным темы любви связана с его представлением об Эросе как могучей стихийной силе - основной форме проявления космической жизни. Она трагедийна в своей основе, так как переворачивает человека, резко меняет течение его жизни. Многое сближает в этом отношении Бунина с Тютчевым, который тоже считал, что любовь не столько вносит гармонию в человеческое существование, сколько проявляет “хаос”, таящийся в нем. Ho если Тютчева все же привлекал “союз души с душой родной”, выливающийся в конечном счете в роковой поединок, если в его стихах мы видим неповторимые индивидуальности, которые изначально, даже стремясь к этому, не в состоянии принести друг другу счастье, то Бунина не волнует союз душ. Скорее, его потрясает союз тел, рождающий в свою очередь особое понимание жизни и другого человека, чувство неистребимой памяти, которое и делает жизнь осмысленной, а в человеке проявляет его природные начала.
Можно сказать, что весь рассказ “Солнечный удар”, выросший, как признавался сам писатель, из одного мысленного “представления о выходе на палубу... из света в мрак летней ночи на Волге”, посвящен описанию этого погружения во тьму, которое переживает поручик, потерявший свою случайную возлюбленную. Это погружение во мрак, почти “умопомрачение” происходит на фоне нестерпимо душного солнечного дня, наполняющего все вокруг пронизывающим зноем. Обжигающими ощущениями буквально переполнены все описания: номер, где проводят ночь случайные попутчики, “горячо накален за день солнцем”. И следующий день начинается с “солнечного, жаркого утра”. И позже “все вокруг было залито жарким, пламенным... солнцем”. И даже к вечеру в комнатах распространяется жар от нагретых железных крыш, ветер поднимает белую густую пыль, огромная река блестит под солнцем, даль воды и неба ослепительно сияет. А после вынужденных скитаний по городу погоны и пуговицы кителя поручика “так нажгло, что к ним нельзя было прикоснуться. Околыш картуза был внутри мокрый от пота, лицо пылало...”.
Солнечность, слепящая белизна этих страниц должны напоминать читателям о настигшем героев рассказа “солнечном ударе”. Это одновременно и безмерное, острейшее счастье, но это все же удар, хотя и “солнечный”, т.е. болезненное, сумеречное состояние, потеря рассудка. Поэтому если вначале эпитет солнечный соседствует с эпитетом счастливый, то потом на страницах рассказа возникнет “радостное, но здесь как будто бесцельное солнце”.
Бунин очень осторожно раскрывает неоднозначный смысл своего произведения. Он не дает участникам кратковременного романа сразу понять, что с ними произошло. Первой слова о каком-то “затмении”, “солнечном ударе” произносит героиня. Позже он в недоумении повторит их: «В самом деле, точно какой-то “солнечный удар”. Ho она еще говорит об этом не задумываясь, больше обеспокоенная тем, чтобы сразу прекратить отношения, так как ей, может быть, “неприятно” будет их продолжение: если они поедут опять вместе, “все будет испорчено”. При этом героиня неоднократно повторяет, что подобного с ней никогда не происходило, что случившееся дня нее самой непонятно, непостижимо, уникально. Ho поручик как бы мимо ушей пропускает ее слова (потом он, правда, со слезами на глазах, может быть, только для того, чтобы воскресить ее интонацию, повторит их), он легко соглашается с ней, легко довозит ее до пристани, легко и беззаботно возвращается в номер, где только что они были вдвоем.
А вот теперь-то и начинается главное действие, потому что вся история сближения двоих людей была только экспозицией, только подготовкой к тому потрясению, которое свершилось в душе поручика и в которое он сразу не может поверить. Сначала речь идет о странном ощущении пустоты комнаты, которое его поразило, когда он вернулся. Бунин смело сталкивает в предложениях антонимы, чтобы заострить это впечатление: “Номер без нее показался каким-то совсем другим, чем был при ней. Он был еще полон ею - и пуст... Еще пахло ее хорошим английским одеколоном, еще стояла на подносе ее недопитая чашка, а ее уже не было”. И в дальнейшем этот контраст - присутствия человека в душе, в памяти и его реального отсутствия в окружающем пространстве - будет усиливаться с каждым мгновением. В душе поручика нарастает ощущение дикости, неестественности, неправдоподобности произошедшего, нестерпимости боли от потери. Боли такой, что от нее надо во что бы то ни стало спасаться. Ho спасения нет ни в чем. И каждое действие только приближает к мысли, что ему не “избавиться от этой внезапной, неожиданной любви” никаким способом, что вечно будут преследовать его воспоминания о пережитом, “о запахе ее загара и холстинкового платья”, о “живом, простом и веселом звуке ее голоса”. Когда-то Ф. Тютчев умолял:
О, господи, дай жгучего страданья
И мертвенность души моей рассей:
Ты взял ее, но муку вспоминанья,
Живую муку мне оставь по ней.
Героям Бунина не надо заклинать - “мука вспоминанья” всегда при них. Писатель великолепно рисует то страшное чувство одиночества, отторжения от других людей, какое испытал поручик, пронзенный любовью. Достоевский считал, что такое чувство может испытывать человек, совершивший страшное преступление. Таков его Раскольников. Ho какое преступление совершил поручик? Только то, что он оказался поражен “слишком большой любовью, слишком большим счастьем”!? Однако именно это сразу же выделило его из массы обыкновенных людей, живущих обыденной, ничем не примечательной жизнью. Бунин специально выхватывает из этой массы отдельные человеческие фигуры, чтобы прояснить эту мысль. Вот у подъезда гостиницы остановился извозчик и просто, беспечно, равнодушно, спокойно сидя на козлах, курит цигарку, а другой извозчик, отвозящий поручика на пристань, весело говорит что-то. Вот бабы и мужики на базаре энергично зазывают покупателей, нахваливая свой товар, а с фотографий смотрят на поручика довольные новобрачные, хорошенькая девица в заломленном картузе и какой-то военный с великолепными бакенбардами, в украшенном орденами мундире. И в соборе церковный хор поет “громко, весело, решительно”.
Конечно, веселье, беззаботность и счастье окружающих увидены глазами героя, и, наверное, это не совсем так. Ho в том-то и дело, что отныне он видит мир именно таким, проникаясь к людям, не “ударенным” любовью, “мучительной завистью”. Ведь они действительно не испытывают той нестерпимой муки, того неимоверного страдания, которое не дает ему ни минуты покоя. Отсюда его резкие, какие-то конвульсивные движения, жесты, порывистые действия: “быстро встал”, “торопливо пошел”, “в ужасе остановился”, “стал напряженно смотреть”. Писатель особое внимание уделяет именно жестам персонажа, его мимике, его взглядам (так, в поле его зрения неоднократно попадает неубранная постель, возможно, еще хранящая тепло их тел). Важны также его впечатления от бытия, ощущения, произнесенные вслух самые элементарные, но потому и ударные фразы. Только изредка получает читатель возможность узнать о его мыслях. Так выстраивается бунинский психологический анализ, одновременно и тайный и явный, какой-то “сверхнаглядный”.
Кульминацией рассказа можно считать фразу: “ Все было хорошо, во всем было безмерное счастье, великая радость; даже в этом зное и во всех базарных запахах, во всем этом незнакомом городишке и в этой старой уездной гостинице была она, эта радость, а вместе с тем сердце просто разрывалось на части”. Известно даже, что в одной из редакций рассказа было сказано, что у поручика “зрела упорная мысль о самоубийстве”. Так прочерчивается водораздел между прошлым и настоящим. Отныне существует он, “глубоко несчастный”, и некие они, другие, счастливые и довольные. И Бунин согласен с тем, что “дико, страшно все будничное, обычное” сердцу, которое посетила великая любовь - то “новое... странное, непонятное чувство”, которое этот ничем не примечательный человек “даже предположить в себе не мог”. И свою избранницу мысленно герой обрекает в дальнейшем на “одинокую жизнь”, хотя прекрасно знает, что у нее есть муж и дочь. Ho муж и дочь присутствуют в измерении “обычной жизни”, как в “обычной жизни” остались простые, незатейливые радости. Поэтому для него после расставания весь мир вокруг превращается в пустыню (недаром в одной из фраз рассказа - по совсем другому поводу - упоминается Сахара). “Улица была совершенно пуста. Дома были все одинаковые, белые, двухэтажные, купеческие... и казалось, что в них нет ни души”. В номере веет зноем “светоносного (а значит, бесцветного, ослепляющего! - М.М.) и совершенно теперь опустевшего, безмолвного... мира”. Этот “безмолвный волжский мир” приходит на смену “безмерному волжскому простору”, в котором растворилась, навеки исчезла она, любимая, единственная. Этот мотив исчезновения и одновременно присутствия в мире человеческого существа, живущего в людской памяти, очень напоминает интонацию бунинского рассказа “Легкое дыхание” -
о сумбурной и неправедной жизни юной гимназистки Оли Мещерской, обладавшей этим самым необъяснимым “легким дыханием” и погибшей от руки своего любовника. Он заканчивается такими строчками: “Теперь это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре”.
В полном соответствии с контрастом единичного существования человека-песчинки (такое определение напрашивается само собой!) и беспредельного мира возникает столь значимое для концепции жизни Бунина столкновение времен - теперешнего, настоящего, даже сиюминутного времени и вечности, в которую перерастает время без нее. Слово никогда начинает звучать рефреном: “он уже никогда не увидит ее”, “никогда уже не скажет” ей о своем чувстве. Хочется написать: “Отныне вся моя жизнь навеки, до гроба ваша...” - но не можешь ей отослать телеграмму, так как неизвестны имя и фамилия; готов хоть завтра умереть, чтобы сегодня провести вместе день, доказать свою любовь, но любимую невозможно вернуть... Сначала поручику кажется невыносимым прожить без нее лишь бесконечный, но единичный день в забытом Богом пыльном городишке. Потом этот день обернется мукой “ненужности всей дальнейшей жизни без нее”.
Рассказ имеет, по сути, кольцевую композицию. В самом его начале слышен удар о причал приставшего парохода, и в конце слышны те же самые звуки. Между ними пролегли сутки. Одни сутки. Ho они в представлении героя и автора отделены друг от друга по меньшей мере десятью годами (эта цифра дважды повторяется в рассказе - после всего случившегося, после осознания своей потери поручик чувствует себя “постаревшим на десять лет”!), а на самом деле вечностью. Вновь едет на пароходе уже другой человек, постигнувший какие-то самые важные вещи на земле, приобщившийся к ее тайнам.
Поразительно в этом рассказе ощущение вещности, материальности происходящего. Действительно, создается впечатление, что такой рассказ мог написать человек, только реально переживший нечто подобное, запомнивший и одинокую шпильку, забытую возлюбленной на ночном столике, и сладость первого поцелуя, от которого перехватило дыхание. Ho Бунин резко возражал против отождествления его со своими героями. «Никогда моих собственных романов я не рассказывал... и “Митина любовь”, и “Солнечный удар” - все это плоды воображения», - возмущался он. Скорее, в Приморских Альпах, в 1925 г., когда писался этот рассказ, мерещилась ему сияющая Волга, ее желтые отмели, встречные плоты и розовый пароход, плывущий по ней. Все то, что уже не суждено было ему увидеть. И единственные слова, которые “от себя” произносит автор рассказа, - это слова о том, что они “много лет вспоминали потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот ни другой”. Герои же, которым не суждено более увидеть друг друга, не могут знать, что будет происходить с ними в той “жизни”, которая возникнет за пределами повествования, что они будут чувствовать впоследствии.
В сугубо “плотной”, материальной манере повествования (недаром кто-то из критиков назвал выходящее из-под его пера “парчовой прозой”) выразилось именно мировоззрение писателя, жаждущего через память, через прикосновение к предмету, через оставленный кем-то след (когда-то посетив Ближний Восток, он радовался, что увидел в каком-то подземелье “живой и четкий след ступни”, оставленный пять тысяч лет назад) противостоять разрушительному действию времени, одержать победу над забвением, а значит, и над смертью. Именно память в представлении писателя делает человека подобным Богу. Бунин с гордостью произносил: “Я человек: как бог, я обречен / Познать тоску всех стран и всех времен”. Так и человек, узнавший любовь, в художественном мире Бунина может считать себя божеством, которому открываются новые, неизвестные чувства - доброта, душевная щедрость, благородство. Писатель говорит о таинственности токов, что пробегают между людьми, связывая их в нерасторжимое целое, но при этом настойчиво напоминает о непредсказуемости результатов наших поступков, о том “хаосе”, который скрывается под благопристойным существованием, о трепетной осторожности, которую требует такая хрупкая организация, как человеческая жизнь.
Бунинское творчество, особенно в преддверии катаклизма 1917 г. и эмиграции, пронизано чувством катастрофизма, подстерегающего и пассажиров “Атлантиды”, и беззаветно преданных друг другу возлюбленных, которых все-таки разводят жизненные обстоятельства. Ho не менее громко будет звучать в нем гимн любви и радости жизни, которые могут быть доступны людям, чье сердце не состарилось, чья душа открыта творчеству. Ho и в этой радости, и в этой любви, и в самозабвении творчества Бунин видел опасность страстной привязанности к жизни, которая иногда может быть настолько сильна, что его герои выбирают смерть, предпочитая острой боли наслаждения вечное забвение.
Сочинение
Название поэтического произведения всегда важно, потому что оно всегда указывает ими на главное из его действующих лиц, в котором воплощается мысль сочинения, или прямо на эту мысль.
В. Г. Белинский
Тема «Солнечною удара» (1925) - изображение любви, которая охватывает человека внезапно и остаётся в его душе ярчайшим воспоминанием на всю жизнь. Идея рассказа в том своеобычном понимании любви, которое связано с философскими взглядами писателя на человека и его жизнь. Любовь, с точки зрения Бунина, является моментом, когда обостряются все эмоциональные способности человека и он отрывается от серой, неустроенной, несчастливой действительности и постигает «чудное мгновение». Это мгновение быстро проходит, оставляя в душе героя сожаление о невозвратимости счастья и благодарность, что оно всё-таки было. Именно поэтому кратковременное, пронзительное и восхитительное чувство двух молодых людей, случайно встретившихся на пароходе и расставшихся через день навсегда, сравнивается в рассказе с солнечным ударом. Об этом говорит героиня: «Мы оба получили что-то вроде солнечного удара...».
Интересно, что это фигуральное выражение подтверждается реальной удушающей жарой описываемых суток. Автор постепенно нагнетает впечатление жары: на пароходе жарко пахнет кухней; «прекрасная незнакомка» едет домой из Анапы, где загорала под южным солнцем на горячем песке; ночь, когда герои сошли с парохода, была очень тёплая; лакей в гостинице одет в розовую косоворотку; в накалённом за день гостиничном номере страшно душно и т.д. Следующий за ночью день был тоже солнечный и до того жаркий, что к металлическим пуговицам на кителе поручика больно было притронуться. В городке раздражающе пахнет разной базарной снедью.
Все переживания поручика после мимолётного приключения действительно напоминают болезненное состояние после солнечного удара, когда (по медицинским показаниям) человек, в результате обезвоживания организма, ощущает головную боль, головокружение, раздражительность. Однако это взвинченное состояние героя не результат перегрева организма, но следствие осознания значимости и ценности порожного приключения, которое он только что пережил. Оно было ярчайшим событием в жизни поручика и «прекрасной незнакомки»: «оба много лет потом вспоминали эту минуту: никогда, ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой». Так у Бунина ценностями одного порядка становятся мгновение счастья и вся жизнь. Писателя привлекает «загадка бытия» - соединение радости и печали, чуда и ужаса.
Рассказ «Солнечный удар» небольшой, причём пять из шести страниц занимает описание переживаний поручика после расставания с «прекрасной незнакомкой». Иными словами, для Бунина неинтересно рисовать различные перипетии любви (их уже рисовали в русской и мировой литературе тысячи раз) - писатель осмысливает значение любви в человеческой жизни, не размениваясь на завлекательные мелочи-побрякушки. Поэтому любопытно сравнить изображение любви в рассказе Бунина «Солнечный удар» и в рассказе Чехова «Дама с собачкой», тем более что литературоведы отмечают сходство сюжетов этих произведений.
И Чехов, и Бунин показывают серую, обыденную жизнь, которая душит человеческие чувства, но показывают по-разному. Чехов показывает кошмар окружающей жизни, рисуя её пошлость; Бунин - изображая момент истинной страсти, то есть настоящую жизнь, по мнению писателя, которая так непохожа на серую обыденность. Чеховский Гуров, вернувшись в Москву, никому не может рассказать о своём знакомстве с Анной Сергеевной. Один раз он, правда, признаётся партнёру по картам, что встретил в Крыму очаровательную женщину, но в ответ слышит: «А давеча вы были правы: осетрина-то с душком!»(III). Приведённая фраза заставила Гурова ужаснуться своей привычной жизни, потому что он понял, что даже «в образованном обществе» высокие чувства мало кого волнуют. И бунинских героев охватывает тот же страх и отчаяние, что и Гурова. Они в момент счастья сознательно отгораживаются от повседневного быта, и Бунин как бы говорит читателям: «А теперь подумайте сами, что стоит ваше привычное существование по сравнению с прекрасными мгновениями любви».
Подводя итог, следует признать, что в рассказе Бунина солнечный удар стал аллегорией высокой любви, о которой только может мечтать человек. В «Солнечном ударе» продемонстрированы и художественные принципы, и философские взгляды писателя.
Философия жизни у Бунина такова, что для него по-настоящему ценным является миг, когда человек сразу познаёт счастье любви (как в «Солнечном ударе») или ему открывается смысл бытия (как в «Тишине»), Миг счастья поражает бунинских героев, как солнечный удар, а остальная жизнь держится только восхитительно-грустными воспоминаниями о нём.
Однако кажется, что такая философия обесценивает всю остальную жизнь человека, которая становится всего лишь прозябанием между редкими минутами счастья. Гуров в «Даме с собачкой» не хуже бунинской «прекрасной незнакомки» знает, что после нескольких счастливых дней любви всё кончится (II), вернётся проза жизни, но он побит Анну Сергеевну и поэтому не оставляет её. Чеховские герои не бегут от любви, и благодаря этому Гуров смог почувствовать, что «теперь, когда у него голова стала седой, он полюбил, как следует, по-настоящему - первый раз в жизни» (IV). Иными словами, «Дама с собачкой» только начинается там, где кончается «Солнечный удар». У бунинских героев хватает страстных чувств на одну ярко эмоциональную сцену в гостинице, а чеховские герои пробуют преодолеть пошлость жизни, и это стремление меняет их, делает благороднее. Вторая жизненная позиция кажется более правильной, хотя редко кому удаётся.
К бунинским художественным принципам, которые нашли отражение в рассказе, следует отнести, во-первых, незамысловатый сюжет, интересный не захватывающими поворотами, но внутренней глубиной, а во-вторых, особую предметную изобразительность, которая придаёт рассказу правдоподобие и убедительность. В-третьих, критическое отношение к окружающей действительности у Бунина выражается опосредованно: он рисует в обыкновенной жизни героев необыкновенное любовное приключение, которое показывает в неприглядном виде всё их привычное существование.
Тема любви является главной в творчестве Ивана Александровича Бунина. «Солнечный удар» - один из наиболее известных его рассказов. Анализ данного произведения помогает выявить взгляды автора на любовь и на ее роль в судьбе человека.
Что характерно для Бунина, он акцентирует внимание не на платонических чувствах, а на романтике, страсти, желании. Для начала 20 века это можно считать смелым новаторским решением: никто до Бунина открыто не воспевал и не одухотворял телесные чувства. Для замужней женщины мимолетная связь была непростительной, тяжким грехом.
Автор утверждал: «Всякая любовь – великое счастье, даже если она не разделена». Это высказывание применимо и к данному рассказу. В нем любовь приходит как озарение, как яркая вспышка, как солнечный удар. Это стихийное и часто трагичное чувство, которое, тем не менее, является великим даром.
В рассказе «Солнечный удар» Бунин говорит о мимолетном романе поручика и замужней дамы, которые плыли на одном теплоходе и внезапно воспылали друг к другу страстью. Автор видит вечную тайну любви в том, что герои не вольны в своей страсти: после ночи они расстаются навсегда, не узнав даже имени друг друга.
Мотив солнца в рассказе постепенно меняет свою окраску. Если в начале светило ассоциируется с радостным светом, жизнью и любовью, то в конце герой видит перед собой «бесцельное солнце» и понимает, что он испытал «страшный солнечный удар» . Безоблачный небосклон стал для него сероватым, а улица, упираясь в него, горбатилась. Поручик тоскует и чувствует себя постаревшим на 10 лет: он не знает, как найти даму и сказать ей, что больше не может жить без нее. Что стало с героиней, остается загадкой, однако мы догадываемся, что влюбленность тоже оставит на ней отпечаток.
Манера повествования Бунина является очень «плотной». Он мастер короткого жанра, и в небольшом объеме ему удается максимально полно раскрыть образы и донести свою идею. В рассказе много кратких, но емких описательных предложений. Они наполнены эпитетами и деталями.
Что интересно, любовь – это шрам, который остается в памяти, но не лежит бременем на душе. Проснувшись один, герой понимает, что снова способен видеть улыбающихся людей. Он и сам скоро сможет радоваться: душевная рана может затянуться и почти не болеть.
Бунин никогда не писал о счастливой любви. По его словам, воссоединение душ – это совсем иное чувство, не имеющее ничего общего с возвышенной страстью. Настоящая любовь, как уже было сказано, приходит и уходит внезапно, как солнечный удар.
См. также:
Ничипоров И. Б.
Рассказ "Солнечный удар" (1925)
Рассказ был написан в 1925 г. и, напечатанный в "Современных записках" в 1926 г., стал одним из самых примечательных явлений прозы Бунина 1920-х гг.
Смысловым ядром рассказа, внешне напоминающего эскизную зарисовку краткого любовного "приключения", становится глубинное постижение Буниным сущности Эроса, его места в мире душевных переживаний личности. Редуцируя экспозицию и рисуя с первых же строк внезапную встречу героев (так и не названных ни разу по имени), автор заменяет логику событийного ряда россыпью психологически насыщенных деталей окружающего природно-предметного бытия – от "тепла и запахов ночного летнего уездного города" до характерного "волжского щегольства" подплывающего к пристани парохода. Взаимное притяжение героев оказывается здесь вне сферы традиционной психологической мотивации и уподобляется "сумасшествию", "солнечному удару", воплощая надличностную, иррациональную стихию бытия.
На место поступательной сюжетной динамики выдвигается здесь "миг", решающее мгновение жизни героев, изображение которого предопределяет дискретность повествовательной ткани. В "миге" любовной близости поручика и его спутницы перекидывается мост сразу между тремя временными измерениями: мгновением настоящего, памятью о прошлом и интуицией о последующем: "Оба так исступленно задохнулись в поцелуе, что много лет вспоминали потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой…" (5,239). Важен здесь акцент на субъективно-лирическом переживании времени. В прозе Бунина уплотнение хронотопических форм позволяет, с учетом психологических открытий новейшей эпохи, передать синхронность внутренних переживаний (в отличие от толстовской "диалектики"), высветить невыявленные, бессознательные пласты душевной жизни. Этот "миг" телесного сближения, одухотворенного и душевным чувством, становится кульминацией рассказа, от него тянется нить к внутреннему самопознанию героя, его прозрениям о сущности любви.
Переосмысляя реалистические принципы психологизма, Бунин отказывается от развернутых внутренних монологов персонажей и активно использует косвенные приемы раскрытия душевных импульсов через "пунктир" "внешней изобразительности". Сам образ "незнакомки" дан через отрывистые метонимические детали: это прежде всего основанные на синестезии портретные штрихи ("рука пахла загаром", "запах ее загара и холстинкового платья"). Вообще в культуре Серебряного века женский образ приобретает особую весомость, становясь воплощением тайных сплетений душевной жизни, особой чувствительности к вселенским силам Эроса (философские идеи В.Соловьева о Софии, контекст поэзии символистов, загадочная аура, окружающая многих героинь Бунина, Куприна и др.). Однако у Бунина этот образ, как и живописание любви в целом, далеко от символистских мистических "туманов" и прорастает из конкретики чувственного бытия, манящего своей непостижимостью.
От телесного упоения герой рассказа постепенно приходит к "запоздалому" осознанию "того странного, непонятного чувства, которого совсем не было, пока они были вместе, которого он даже предположить в себе не мог…" (5,241). Любовное переживание приоткрывает поручику подлинную "цену" всего прожитого и пережитого и преломляется в новом видении героем внешнего мира. Это то "счастливое", бесконечно дорогое, что начинает распознавать он в звуках и запахах уездного волжского города, то "безмерное счастье", которое его преображенная душа ощущает "даже в этом зное и во всех базарных запахах" (5,242). Однако "безмерность" любовного восторга, – того, что "необходимее жизни", антиномично соединяется в прозе Бунина с неизбывным ощущением несовместимости этой онтологической полноты с "будничными" проявлениями действительности – потому и впечатление от службы в соборе, "где пели уже громко, весело и решительно, с сознанием исполненного долга", вглядывание в обычные изображения людей на фотографической витрине – наполняют душу героя болью: "Как дико, страшно все будничное, обычное, когда сердце поражено… этим страшным "солнечным ударом", слишком большой любовью, слишком большим счастьем…" (5,243). В данном прозрении персонажа – сердцевина трагедийной бунинской концепции любви – чувства, приобщающего человека к вечности и катастрофично выводящего его за пределы земного мироощущения и пространственно-временных ориентиров. Художественное время в рассказе – от мига любовной близости героев до описания чувств поручика в финале – глубоко не хронологично и подчинено общей тенденции к субъективации предметно-изобразительных форм: "И вчерашний день и нынешнее утро вспомнились так, точно они были десять лет тому назад…" (5,244).
Обновление повествовательной структуры проявляется в рассказе не только в редукции экспозиционной части, но в значимости лейтмотивных композиционных принципов (сквозные образы города, данные глазами героя), ассоциативных ходов, стоящих над причинно-следственным детерминизмом. В книге "О Чехове" Бунин вспоминал об одном из ценнейших для себя чеховских советов: "По-моему, написав рассказ, следует вычеркивать его начало и конец…" .
Финальный волжский пейзаж в "Солнечном ударе" соединяет реалистическую достоверность с символической обобщенностью образного ряда и, ассоциируясь с "огнями" кульминационных мгновений личностного бытия персонажа, придает рассказу онтологическую перспективу: "Темная летняя заря потухала далеко впереди, сумрачно, сонно и разноцветно отражаясь в реке, еще кое-где светившейся дрожащей рябью вдали под ней, под этой зарей, и плыли и плыли назад огни, рассеянные в темноте вокруг…" (5,245). Экспрессия пейзажных образов таинственного "волжского мира" в рассказе усиливается в затаенном ностальгическом чувстве автора об утраченной навсегда России, сохраняемой силой памяти и творческого воображения. В целом образ России в эмигрантской малой прозе Бунина ("Божье древо", "Косцы"), а также в романе "Жизнь Арсеньева", не теряя живой предметности, насыщается горестно-пронзительным лирическим чувством.
Таким образом, в рассказе "Солнечный удар" явлено художественное совершенство писателя в осмыслении иррациональных глубин души и тайны любви, что проявилось в характерном для русской и зарубежной прозы ХХ в. обновлении форм психологизма, принципов сюжетно-композиционной организации. Соприкасаясь со многими модернистскими экспериментами в данной сфере, Бунин, с его интересом к "земным" корням человеческого характера, конкретности обыденной жизни, наследовал вершинные достижения реалистической класси
Более чем за четверть века до этого, в 1899 году, был создан и напечатан рассказ другого известнейшего русского писателя, А.П.Чехова, - «Дама с собачкой». Фабула этого рассказа и история, описанная в «Солнечном ударе», обладают несомненным сходством. Герой чеховского произведения, Дмитрий Дмитрич Гуров, знакомится с замужней дамой, Анной Сергеевной, на курорте, в Ялте, и подобно решительному...
ена” – эту фразу писателя можно поставить эпиграфом ко всем его рассказам о любви. Он много говорил о ней, прекрасной, непостижимой, таинственной. Но если в ранних рассказах Бунин писал о трагичной неразделённой любви, то в «Солнечном ударе» она взаимная. И всё равно трагична! Невероятно? Как так может быть? Оказывается, может. Обратимся к рассказу. Сюжет прост. На пароходе встречаются он и она. ...
Базаре, об алчности торговцев. Щедро рассчитавшись с извозчиком, он пошёл на пристань и через минуту оказался на многолюдном пароходе, идущем следом за незнакомкой. В действии наступила развязка, но в самом конце рассказа И. А. Бунин ставит последний штрих: за несколько дней поручик постарел на десять лет. Чувствуя себя в плену любви, мы не думаем о неизбежной минуте расставания. Чем сильнее мы...
И видов любви. Она может быть возвышенной и романтической, спокойной и нежной, бурной и неистовой. А еще - внезапной, яркой, как вспышка молнии. О такой любви рассказывает И. А. Бунин в новелле “Солнечный удар”. Сюжет этого рассказа прост: на пароходе, плывущем по Волге, встречаются поручик и молодая женщина, которая возвращается домой после отдыха в Крыму. И тут с ними случилось то, что...
